Она идет по жизни смеясь....
Сумасшедшинки
Я иду по розовой траве на восток. Я устала, у меня нет больше сил, но я ИДУ по розовой траве на восток. А где-то сбоку вдали слышится шум воды. Там живут люди, им хорошо. Я тоже могу жить там (и пить так хочется), но я иду по розовой траве НА ВОСТОК. А рядом лежит дорога. Она серая, гладкая, утоптанная. Все ходят по ней, но я не все, и я иду ПО РОЗОВОЙ ТРАВЕ на восток. И я дойду назло всем и себе, и увижу рассвет, и стану счастливой.
* * *
Жил-был маленький человечек. И ходил он всегда с полными карманами камней. Когда люди спрашивали его – зачем, он таинственно отмалчивался. На самом деле это был балласт. Человечек был такой легкий, что в любую минуту мог взлететь. Он всю жизнь мечтал попробовать, но боялся – вдруг не получится! Как он тогда будет смотреть людям в глаза? Он хотел и сомневался, мучался и переживал, а потом вдруг умер. Так его и похоронили – с камнями в карманах.
* * *
На огромном ровном пространстве возвышался только один холм. На холме этом росло только одно дерево. На дереве висело только одно яблоко. Один-единственный червяк испортил плод. Обезумевшее от горя дерево засохло. Потерявший смысл существования холм сравнялся с землей. Никто. Ничего. Не заметил. И только один червяк по-настоящему огорчился.
* * *
Трое на реке пускали кораблик. Вдруг поднялся ветер, волны опрокинули корабль, и он сломался. Один сказал: «Я возьму себе мачту и брошу ее в костер на берегу. Всем станет теплее». Другой промолвил: «Я возьму палубу и сделаю новый корабль, лучше прежнего». Третий прижал к сердцу парус, изодранный в клочья. «Я возьму ветер», - сказал он.
* * *
Вряд ли она сама понимает, куда так спешит. Она проносится мимо витрин магазинов, и они не успевают поймать ее отражение. Светофоры удивленно пропускают ее на красный свет, а улицы неожиданно поворачивают, помогая выбрать самый краткий путь. Она сталкивается с прохожими, не успевшими ошарашенно отскочить в сторону, и те провожают ее укоризненными взглядами. Не мешайте ей, люди! Бог не простит вам, если она опоздает. ОНА В ДВЕНАДЦАТИ МИНУТАХ ОТ ЛЮБВИ.
* * *
Он шептал ей на ушко милости и пряности. Она силилась улыбнуться, но ей явно было невкусно. Он брал волшебные краски и дарил ей тысячи разноцветных поцелуев. Она, морщась, смотрела в зеркальце на их следы. Он увидел облако, похожее на гитару, и взял несколько аккордов в дождь-диез миноре, но струны стекли меж его пальцев. Она промокла и ушла. «Да, прав был Гаврила, - крылья их отпугивают», - сказал он разочарованно, вздохнул и улетел восвояси.
* * *
Есть на Земле люди, которые время от времени слышат какой-то странный звук. Непонятно, откуда он берется, кажется даже, что он приходит на Землю вместе с солнечным светом и теплом. На самом деле это и есть – солнечный звук. Некоторые слышат длинную букву «М», другие – «И», есть несколько человек, которые отчетливо слышали «Л», и даже один, узнавший окончание. Жаль, что все они живут далеко друг от друга и никогда не собираются вместе. Возможно, тогда бы они поняли, что слышат слово
- Ммммммилая! – и Солнце протягивает к Земле длинные жаркие лучи.
- Милая! – и та кокетливо крутится, подставляя ему новые места для поцелуев.
- Милая! – и каждый день земные женщины производят на свет тысячи солнечных детей,
некоторые из которых обладают способностью слышать ЗВУК СОЛНЦА.
* * *
Во дворе у деда Кузьмича росла слепая березка. Она ослепла зимой, и потому по весне не увидела, что ее подружки нарядились в новые платья. «Оденься!» - шелестели они испуганно. «Разве мне чего-то не хватает?» - не понимала она. «Замерзнешь», - шептали деревья. «Наоборот, наконец-то стало тепло!» - восклицала березка. «Умрешшшь!..» - доносился до нее шорох листвы. И, только она собралась спросить – почему, пришел Кузьмич с топором и начал рубить слепое деревце. «Я живая!» - кричала она ему, но дед Кузьмич был глухой и не смог услышать ее криков…
Теперь на месте березки стоит немой пень. Жаль, что из-за его недуга никому не суждено узнать о том, что на самом деле он все видит и слышит.
* * *
Две ниточки спешили к иголочке. «Я первая! – кричала одна. – Потому что я белая, и на светлом фоне этой ткани я буду прекрасно смотреться». «А я черная, - возражала другая, - а контраст всегда выглядит гораздо интереснее». И обе, в сущности, были правы. Но только ни одна не пролезла в ушко.
Я иду по розовой траве на восток. Я устала, у меня нет больше сил, но я ИДУ по розовой траве на восток. А где-то сбоку вдали слышится шум воды. Там живут люди, им хорошо. Я тоже могу жить там (и пить так хочется), но я иду по розовой траве НА ВОСТОК. А рядом лежит дорога. Она серая, гладкая, утоптанная. Все ходят по ней, но я не все, и я иду ПО РОЗОВОЙ ТРАВЕ на восток. И я дойду назло всем и себе, и увижу рассвет, и стану счастливой.
* * *
Жил-был маленький человечек. И ходил он всегда с полными карманами камней. Когда люди спрашивали его – зачем, он таинственно отмалчивался. На самом деле это был балласт. Человечек был такой легкий, что в любую минуту мог взлететь. Он всю жизнь мечтал попробовать, но боялся – вдруг не получится! Как он тогда будет смотреть людям в глаза? Он хотел и сомневался, мучался и переживал, а потом вдруг умер. Так его и похоронили – с камнями в карманах.
* * *
На огромном ровном пространстве возвышался только один холм. На холме этом росло только одно дерево. На дереве висело только одно яблоко. Один-единственный червяк испортил плод. Обезумевшее от горя дерево засохло. Потерявший смысл существования холм сравнялся с землей. Никто. Ничего. Не заметил. И только один червяк по-настоящему огорчился.
* * *
Трое на реке пускали кораблик. Вдруг поднялся ветер, волны опрокинули корабль, и он сломался. Один сказал: «Я возьму себе мачту и брошу ее в костер на берегу. Всем станет теплее». Другой промолвил: «Я возьму палубу и сделаю новый корабль, лучше прежнего». Третий прижал к сердцу парус, изодранный в клочья. «Я возьму ветер», - сказал он.
* * *
Вряд ли она сама понимает, куда так спешит. Она проносится мимо витрин магазинов, и они не успевают поймать ее отражение. Светофоры удивленно пропускают ее на красный свет, а улицы неожиданно поворачивают, помогая выбрать самый краткий путь. Она сталкивается с прохожими, не успевшими ошарашенно отскочить в сторону, и те провожают ее укоризненными взглядами. Не мешайте ей, люди! Бог не простит вам, если она опоздает. ОНА В ДВЕНАДЦАТИ МИНУТАХ ОТ ЛЮБВИ.
* * *
Он шептал ей на ушко милости и пряности. Она силилась улыбнуться, но ей явно было невкусно. Он брал волшебные краски и дарил ей тысячи разноцветных поцелуев. Она, морщась, смотрела в зеркальце на их следы. Он увидел облако, похожее на гитару, и взял несколько аккордов в дождь-диез миноре, но струны стекли меж его пальцев. Она промокла и ушла. «Да, прав был Гаврила, - крылья их отпугивают», - сказал он разочарованно, вздохнул и улетел восвояси.
* * *
Есть на Земле люди, которые время от времени слышат какой-то странный звук. Непонятно, откуда он берется, кажется даже, что он приходит на Землю вместе с солнечным светом и теплом. На самом деле это и есть – солнечный звук. Некоторые слышат длинную букву «М», другие – «И», есть несколько человек, которые отчетливо слышали «Л», и даже один, узнавший окончание. Жаль, что все они живут далеко друг от друга и никогда не собираются вместе. Возможно, тогда бы они поняли, что слышат слово
- Ммммммилая! – и Солнце протягивает к Земле длинные жаркие лучи.
- Милая! – и та кокетливо крутится, подставляя ему новые места для поцелуев.
- Милая! – и каждый день земные женщины производят на свет тысячи солнечных детей,
некоторые из которых обладают способностью слышать ЗВУК СОЛНЦА.
* * *
Во дворе у деда Кузьмича росла слепая березка. Она ослепла зимой, и потому по весне не увидела, что ее подружки нарядились в новые платья. «Оденься!» - шелестели они испуганно. «Разве мне чего-то не хватает?» - не понимала она. «Замерзнешь», - шептали деревья. «Наоборот, наконец-то стало тепло!» - восклицала березка. «Умрешшшь!..» - доносился до нее шорох листвы. И, только она собралась спросить – почему, пришел Кузьмич с топором и начал рубить слепое деревце. «Я живая!» - кричала она ему, но дед Кузьмич был глухой и не смог услышать ее криков…
Теперь на месте березки стоит немой пень. Жаль, что из-за его недуга никому не суждено узнать о том, что на самом деле он все видит и слышит.
* * *
Две ниточки спешили к иголочке. «Я первая! – кричала одна. – Потому что я белая, и на светлом фоне этой ткани я буду прекрасно смотреться». «А я черная, - возражала другая, - а контраст всегда выглядит гораздо интереснее». И обе, в сущности, были правы. Но только ни одна не пролезла в ушко.